В соответствии со второй точкой зрения, участники организованной преступной группы должны нести ответственность исключительно по соответствующей норме статьи, закрепляющей то преступление, которое было совершено, без ссылки на статью 33 УК РФ. В защиту своего мнения, ученые приводят несколько аргументов. Во-первых, это прямые указания законодателя. Так, например, при конструировании состава преступления «Бандитизм», законодатель максимально точно и четко указал на все признаки данного состава преступления, в том числе криминализировав такие стадии совершения преступления, как приготовление и покушение. Соответственно, в этом случае в квалификации действий участников банды по статье 33 УК РФ необходимости нет, прежде всего, в силу того, что в силу того, что «сами действия по созданию, руководству, участию в той или иной форме в организованных группах и преступных организациях являются непосредственным совершением указанных преступлений, т.е. в таких действиях состоит объективная сторона преступлений, предусмотренных ст. 209 и ст. 210 УК»37. Также, согласно п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 01.01.2001 г. N 1 «О судебной практике по делам об убийстве»38 говорится: «Организованная группа — это группа из двух и более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких убийств. Как правило, такая группа тщательно планирует преступление, заранее подготавливает орудия убийства, распределяет роли между участниками группы. Поэтому при признании убийства совершенным организованной группой действия всех участников независимо от их роли в преступлении следует квалифицировать как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК РФ». Во-вторых, это сущность самой организованной преступности. В частности, А.В. Кисин отмечает, что «организованная преступность сама по себе представляет собой институт повышенной общественной опасности, в основе которого заложена существенная детерминация совершения тяжких и особо тяжких, серийных, «профессиональных» преступлений. Соответственно ответственность всех, хоть как-то причастных к организованной преступности, лиц, должна быть повышенной, соответствующей характеру и степени общественной опасности данной преступности». Ю.А. Клименко также отмечает, что, для достижения своих целей члены организованных групп используют методы преступной деятельности, позволяющие им тщательно подготовиться к совершению преступления, распределить роли, подготовить пути к отступлению, ликвидировать препятствия, мешающие осуществлению их планов. И.Ю. Сироткин говорит о «сложившейся как на практике, так и в уголовноправовой теории тенденции, в соответствии с которой, все участники организованной группы независимо от роли, которую они выполняют в преступлении, признаются соисполнителями и, соответственно, согласно части 2 статьи 34 УК РФ, должны отвечать по статье Особенной части УК РФ, за преступление, совершенное ими совместно и без ссылки на статью 33 УК РФ».

Оценивая приведенные мнения и точки зрения, можем заметить следующее. На наш взгляд, безусловно, правы те, кто говорит о повышенной общественной опасности организованной преступности и необходимости соответствующей реакции законодателя и правоприменителя на данный вид преступности. Однако, при этом (и об этом говорят сами сторонники второй точки зрения), данная реакция со стороны законодателя имеется. Она выражается как раз таки в указании на конкретные виды преступлений, которые при совершении их организованной группы определяют соответствующие правила квалификации без ссылки на статью 33 УК РФ. В подобной ситуации распространять указанные, по сути, частные случаи на весь институт организованной преступности не верно, по нашему мнению. В противном случае, исключение, сделанное законодателем, скорее будет подчеркивать само правило, нежели исключение. Более того, во всем, что касается вопросов реализации уголовной ответственности, должен применяться принцип дифференциации, в соответствии с которым, каждый случай совершения преступления в составе организованной преступной группы (даже одной и той же) по своему уникален и ему свойственны свой уникальные особенности. Так, например, в одном случае роль пособника может ограничиться малым, незначительным участием, а в другом – перерасти в реальное соисполнительство, без которого совершение преступления было бы невозможно. Поэтому, на наш взгляд, мы не можем согласиться ни с одной, ни с другой точкой зрения, так как главенствующим в данном случае будет принцип дифференциации, при котором суд, исходя из требований законодательства, учета личности преступника, конкретных обстоятельств дела, принимает решение о квалификации действий участников организованной преступной группы в том или ином направлении.

Заключение

Таким образом, исследование, проведенное в ходе научно-исследовательской работы, показало, что с объективной стороны, организованную преступную группу характеризуют такие признаки, как множественность участников – при минимальном их количестве в два человека; устойчивость организованной преступной группы – сложного и структурированного понятия, характеризуемого несколькими признаками, заключающими в себе, прежде всего, особенности организации преступной группы, ее структуры и осуществления преступной деятельности; совместность действий – участие в преступной деятельности всех членов группы, в зависимости от их роли, а также общность результата совершенных преступлений, как положительного, так и отрицательного. Только во взаимосвязи указанных признаков можно говорить об организованной преступной группе, как о форме соучастия в преступлении. При отсутствии хотя бы одного признака, или же, наоборот, наличии не свойственного данной форме соучастии в преступлении признака, говорить именно об организованной преступной группе нельзя. Специфика субъективных черт организованной группы заключается в:

1. Наличии цели совершения одного или нескольких преступлений. Достижение указанной цели требует объединения усилий нескольких лиц;
2. Общности вины соучастников, проявляющейся в осознании преступности и противоправности как собственных деяний, атак и деяний остальных членов группы, а также осознании совместности совершаемой преступной деятельности;
3. Наличии односторонней (в случае пособника, подстрекателя или организатора) или многосторонней (в случае исполнителя) субъективной связи между участниками преступной группы;
4. Проявлении результата совместного деяния в качестве осознанных субъективных намерений.

Далее мы выяснили, что организованная преступная группа существенно отличается от группы лиц по предварительному сговору. Главное отличие проистекает из такого объективного фактора, как большая степень устойчивости и соорганизованности организованной группы, проявляющейся в целом ряде конкретных аспектов. Существенное количество различий между организованной группой и группой лиц по предварительному сговору заключено также и в субъективных факторах, проявляющихся, прежде всего, в более тесной субъективной связи и постепенной замене личных отношений деловыми.

Таким образом, цели и задачи научно-исследовательской работы выполнены.

Список литературы

1. Конституции Российской Федерации // Собрание законодательства РФ, 04.08.2014, N 31, ст. 4398
2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ // «Российская газета», N 113, 18.06.1996, N 114, 19.06.1996, N 115, 20.06.1996, N 118, 25.06.1996
3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства РФ», 24.12.2001, N 52 (ч. I), ст. 4921
4. Федеральный закон от 07.02.2011 № 3-ФЗ «О полиции» // Российская газета», N 25, 08.02.2011
5. Безбородов, Д. А. Соучастие в преступлении: понятие, признаки и юридическая природа: учебное пособие / Д. А. Безбородов. — СанктПетербург : Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, 2014. 214 с.
6. Бурчак Ф. Г. Соучастие: социальные, криминологические и правовые проблемы. Киев, 2016. 157 с.
7. Галиакбаров Р. Р. Квалификация групповых преступлений. М., 1980. 189 с.
8. Кистяковский А. Ф. Элементарный учебник общего уголовного права. Киев, 2015. Т. 1 : Общая часть. 657 с.
9. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный): 7-е издание, переработанное и дополненное; отв. ред. В.М. Лебедев // «Юрайт-Издат», издание, переработанное и дополненное; отв. ред. В.М. Лебедев // «Юрайт-Издат», 2017. 367 с.

10.Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. Москва: Юрист, 2014. 119 с.

11.Кузнецова Н.Ф. Соучастие в преступлении // Российское уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. акад. В.Н. Кудрявцева и проф. А.В. Наумова. М., 2017. 300 с.

12.Непомнящая Т.В. Назначение уголовного наказания: теория, практика, перспективы. СПб., 2016. 78 с.

13.Новейший психологический словарь / под общ. ред. В. Б. Шапаря. Ростов н/Д, 2015. 573 с.

14. Рарог А.И. Проблемы квалификации преступлений по субъективным признакам : монография : / А. И. Рарог. — Москва : Проспект, 2015. 229 с.

15.Степашин В.М. Специальные правила назначения наказания: Моногр. Омск, 2011. 297 с.

16.Шнейдер М. А. Соучастие в преступлении по советскому уголовному праву. М., 2018. С. 16—17